Лондон, 37 - 25 мая 2007 02:30

[COLOR=violet][B] Ночью до того она упивалась размышлениями и сигаретами, что из-под ног уплывали материальные половики, а она только смотрела и моргала, надо же! Но в этом не было ничего интересного и значительного - никаких продолжений, подумаешь, отполз коврик, потряс только её, а если со стороны расскажешь - одна только глупость всем покажется, что совсем одичала Безназванная. Плакать иногда удавалось, иногда и нет, только внутренне получалось.

Люди, доставлявшие ей хорошее, а она за это их любила - быстро уставали с ней и перемётывались к садистам. Так было с одной подругой, и с другой подругой - все обольщались на садистов-спутников, правда, потом и с ними разрывали и предпочитали никому не доставлять ни радости, ни горя. Просто решали стареть отдельно, жить, пить вредное: и кофе и пиво, и пухнуть, и не стесняться переспрашивать о деньгах и даже некрасиво их пересчитывать на глазах у всех, не заботясь уж о красоте, как раньше, и какое произведут впечатление. Уж трудно им было в кого-то влюбиться, к кому-то проникнуться - все любили теперь только родственников, ведь рождены они были изначально хорошими людьми! Тепло вырабатывалось само по себе и его нужно было куда-то сбрасывать, но постепенно остывает всё, холодает, белеет, седеет. Но знала она эту правду не со злым блеском в глазах, как у некоторых несчастных старух, а со вздохами сожаления: всё-таки люди такие ослабленные и все сделаны из живого, и надо их экономить, зря не наждачить, а покупать им всякие вкусные изделия, и по мере сил держать в тепле, а не на холодном ветру, и показывать им всё интересное и красочное - всегда потакать. Да, и не бить их ни в коем случае, а так часто их колотят и режут.

Она начинала с себя. Так любила соль! И покупала её для себя разных видов, и морскую и йодированную и крупными зёрнами, меньше всего любила мелкую и банальную. Как любила лимоны - всегда полны были полки этих жёлтых фруктов или... овощей. Раньше она любила чай, но потом он перестал ей помогать, теперь она пила его просто по памяти, вдруг вернётся это наслаждение опять? Она разлюбила поцелуи, и уклонялась... Любила кисточки - много напокупала их себе, чтобы стояли в хрустальном стакане, как у художника, хоть она была и не художник, а просто женщина.

Нужно было избежать старости - вот что нужно было! Так глупо, но она старалась всё равно избегать - женщины и книги ей рассказывали одни и те же рецепты - она выполняла их, а они заполняли её жизнь. Трудно было разобраться, зачем ей были послано столько дней и ночей.

Белые листы - это красиво... Вороны - очень красивые! Она и сама себя с одного ракурса считала очень красивой, но были и другие повороты в лице
- и все неудачные. Откуда-то стали возникать по ней родинки, и, как коврики в ночи, тоже начали передвигаться по её телу и лицу, нельзя их было словить. Были проворнее мух! Только запудришь, только изведёшь, проступят на веке. Но это показывало - живое. Она - живое.[/B][/COLOR]

• 
• 
•