Tanua, 55 - 22 февраля 2008 23:32

Подарок Вам - Мужчины! ))пользуйтесь сонетами Смолдырева - на несколько месяцев соблазнения может хватить - если верно дозировать...))
ВЛАДИМИР СМОЛДЫРЕВ

ВЕНОК НЕ СОНЕТОВ.


Любимая, солнце мое, восходящее в песнях разлуки.
Голос бога, идущего в легких нарядах созвездий.
Вызываю тебя из пространства, забытого светом,
Из окружности радуги, рухнувшей на руки соснам.
Птица Сирин, летящая в синих сполохах сирени,
Птица Феникс, горящая в глиняном тигле гнезда,
Опали меня пламенем, ветками вечности вспыхни,
Остуди меня перьями, мокрыми от поцелуев.
Подари мне любовь с виноградными гроздьями грусти,
С журавлиным журчанием черных истоков печали.
Подари мне любовь и позволь мне уйти незаметно.
Приютит и меня беспокойная лодка скитаний.
И мелькнет, и исчезнет, как сон, как летучая рыба,
Золотистая россыпь песка над зелеными вспышками моря.



Золотистая россыпь песка над зелеными вспышками моря,
Узкий берег, затерянный в бешеном поиске пены,
Ты причал моих пальцев, причал моих губ воспаленных,
Бухта радости, бухта, дугою обнявшая море.
Если день – ты лежишь и беседуешь с небом и морем.
Если ночь – ты блестишь голубыми откосами бедер.
Колыбель колыбелей. К тебе возвращаются волны.
Катера подползают, форштевнем царапая камни.
На закате медузы, мои прапрабабки приходят
И лежат, наслаждаясь теплом от тебя исходящим.
Лидиянка, рабыня стихий, источающих злобу,
Сочленение пламени с пеплом столетнего снега.
Я спрошу у тебя: "Кто придумал твой очертанья,
Кто соткал твое имя из шелеста грозных прибоев".



Кто соткал твое имя из шелеста грозных прибоев?
Из кочующих капель. Из шепота горных обвалов.
Из мольбы умирающих в желтой пустыне бессмыслиц.
Полотняная ткань, в темно-синих проталинах песен,
Половецкое поле, в потухших потоках полыни.
В этом имени все: и бамбук, и болгарская роза,
Ритмы Кубы, тамтамы и кардиограммы торосов.
Перекресток огней, кульминация гаснущих звуков,
Беспокойный и чахлый, больной белокровием колос.
В этом имени все: нищета, сумасшествие, слава.
Слава тех. Кто входил в лабиринты жестокого слова.
Сумасшествие тех, кто запутался в дебрях палитры.
И еще заскорузлые руки того, кто месил неизвестность.
Кто слепил твое тело из нежного гипса туманов.



Кто слепил твое тело из нежного гипса туманов?
Кто нарушил закон превращения и солнцеворота?
Кто посмел превзойти и себя, и людей, и природу.
Эти плечи и грудь, эта странная линия бедер.
Этот свет, излучаемый тенью, и вечная тень междугорий.
Сам Тутмес, может быть, обласкал сновиденья Атона?
Сам Майоль, может быть, снизошел до презренного гипса?
Кто бы ни был велик, и прекрасен, и жалок,
Кто бы ни был, он был величайший преступник и ангел!
Потому что нельзя не любить это крепкое, зыбкое чудо.
Потому что нельзя не погибнуть, влюбившись в безжизненный
камень.
Ты безжизненный камень. Бессмертный безжизненный камень.
Ты цветок, раскрывающий губы для влажного трепета неба.



Ты цветок, раскрывающий губы для влажного трепета неба.
Ты цветок, напоенный сиреневым соком молчанья.
Безответность, вознесшая голову над корневищами леса,
Беззаботность, цветущая над муравейником муки.
Порождение леса, земли, перегноя и влаги,
Порождение стебля, сосущего жидкие соли,
Ты живешь вне пространства, вне леса, вне времени года.
Эфемера, поденка, душистая лампочка ночи.
Это ты культивируешь вечность в сосуде мгновенья.
Это ты превозносишь бутон над землею и стеблем.
Если я подойду и нащупаю таинству молний,
И порву провода, проводящие острые токи,
Что подаришь ты мне? Только вздох аромата и только…
Ускользающий шарик смертельной, серебряной ртути.


Ускользающий шарик смертельной, серебряной ртути,
Одинокая капля поэзии в море металла,
Я ловлю тебя сердцем, вьюнками завьюжиной крови,
Паутиною пальцев, сплетенной под пологом песен.
Пусть убьет меня блеск бесконечных твоих безразличий,
Пусть убьют меня яды тяжелых твоих испарений.
Лучше смерть, чем молчание желчно–зеленой пустыни!
Лучше гром и гроза, чем покойное небо покоя.
Помутившийся разум, мудрец, отрицающий мудрость.
Алогизмы банальностей, логика трех потрясений.
Принимаю, поэзия, точность твою и текучесть.
Принимаю твою обнищавшую гордость любовниц.
И стучится ко мне голубая невеста – разлука.
Черный день, порождающий белую ночь озарений.



Черный день, порождающий белую ночь озарений.
День бездомных видений, оплаканных арфами ветра.
Ты пришел, и массивные двери тоски отворились,
Ты пришел, и бессильное сердце мое онемело.
Деформация времени, длинная дрожь отражений.
Окисление золота в залах зеленого зова.
Сухожилия криков моих перерезаны ржавым железом,
Соловьи поцелуев, заброшены в пекло сугробов.
Улетайте мои лебедята! Летите, летите, летите.
Длиннокрылая лебедь, растившая вас, улетела…
Пересохли ручьи, и озера, и реки рассветов.
Превращается в тождество запах цветов и бензина.
И сияет в ночи плоскостями пластов чернозема
Борозда обещаний, засеянных зернами грусти.



Борозда обещаний, засеянных зернами грусти,
Награди землепашца ржаным кароваем надежды.
Награди голодающих верой в себя и удачу.
Избалуй изобилием жаждущих жалости женщин.
Позови и меня на труды долгожданного лета.
Позови и меня на жестокую жатву июля.
Зерна грусти моей обрати в золотые колосья,
Обмолотом желаний засыпь закрома моих песен.
Пусть приходят к тебе и больной, и богатый, и бедный.
Пусть приходят к тебе и талант, и бездарность, и гений.
И счастливый в любви, и несчастный в любви пусть приходит.
Ты ничья. Ты любого, как мать, как жена принимаешь.
Ты ничья, потому что тебя разделить невозможно.
Ты ничья, потому что тобой, как огнем, обладать невозможно.



Ты ничья, потому что тобой, как огнем, обладать н

• 
• 
•